 | В верховьях Агидели |
|
|
В верховьях Агидели |
Скала МуйнакТаш |
Одуряюще палит солнце. Такое ощущение, что кожа вот-вот начнет дымиться, лопаться и будет шкворчать, как сало на раскаленной сковородке. Ничего себе, середина августа на календаре, а жара сильнее, чем в июле! Глаза сами собой слипаются, весла выпадают из обмозоленных ладоней, усыпляюще шлепают по резиновым бокам лодки зеленые волны. А что, подремать, что ли, десяток-другой минут? Все равно впереди обширный, кажущийся бесконечным очередной бельский плес. Ни порогов тебе, ни перекатов.
И вдруг резкое «кли-кли-кли» заставляет вздрогнуть и поднять вверх глаза. В блекло-синем небе с ватными клочками облаков медленно плывет черный коршун. Нехотя взмахивая крыльями, подолгу паря в воздушных прогретых потоках над оцепеневшей от зноя рекой, коршун высматривает свою добычу: не всплывет ли израненная блесной неудачливого рыболова пятнистая щука, или жерех задремлет за перекатом, устав от добычливой охоты за бесчисленной здесь плотвой и уклейкой.
Но что это? Словно серая молния метнулась вдруг с корявой сосенки, невесть как прилепившейся к вершине отвесной двухсотметровой скалы. На небольшом расстоянии слышно даже было, как узкие крылья со свистом разрезают жаркий воздух. Сокол! Увлекшись выслеживанием добычи, залетел в чужие владения коршун. И вот расплата за жадность. Сокол, вдвое меньше размерами «нарушителя», с каждой секундой сокращал расстояние. Неужели конец черному рыболову? Сна как, не бывало. 10 метров, пять, два, один... И вдруг, в самое последнее мгновение, коршун каким-то непостижимым образом, несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, сумел перевернуться на спину, выставив вверх крючкастые мохнатые лапы.
В нескольких сантиметрах от них пролетел сокол, не решившись ударить своего противника. С такими лапами шутки плохи, самому может не поздоровиться.
Коршун, приняв нормальное положение, как ни в чем не бывало, продолжал летать над чужим плесом. Но не таков сокол! Набрав высоту, он снова бросился на соперника. Коршун повторил тот же защитный прием. Так происходило несколько раз, и с каждым разом атаки сокола были все яростнее и стремительнее. Коршун начал уставать, он едва успевал переворачиваться на спину. И, наконец, терпение его лопнуло. Какая уж тут теперь рыбалка! Сложив крылья, он камнем полетел вниз. Не долетев немного до воды, расправил крылья и, следуя изгибам реки, торопливо покинул негостеприимный плес. В ответ раздался победный клич сокола. Подлетев к корявой сосенке, своему наблюдательному «пункту», сокол снова уселся на ее макушке.
Порядок восстановлен, «нарушитель» скрылся. Покой и тишина воцарились над бельским плесом.
