 | По следам башкирских алмазов |
|
Фотоколлаж: утренний туман над хребтом Уралтау, белорецкие алмазы (сняты в Уфимском музее геологии). |
На вершине хребта Урал-Тау г.Арвякрязь. |
Кристалл алмаза (снимок из минералогического музея), капля утренней росы и река Зилим. |
|
Первые килограммы породы. |
Алмазосодержащая порода – туффизит. |
Великолепные путешествия совершили в конце августа и в середине сентября учителя географии школ города и района и их ученики по двум районам Башкирии — Архангельскому и Белорецкому. Предлагаю вашему вниманию наиболее яркие впечатления от этих поездок.
Абзан — «девичьи слезы».
На крутом правом берегу реки Инзер высится отвесная скала. Соли железа, содержащиеся в горной породе, окрасили ее в оранжево-красноватый цвет, изумрудно-зеленые подушки мхов задрапировали крутые склоны. И сотни кристально чистых и холодных до дрожи во всем теле струй стекают с почти семиметровой высоты, разбиваясь у подножия скалы на мельчайшие капли. Нежная радуга повисла над водопадом, соединяя лимонную желтизну берез и синее осеннее небо. По одной из легенд серебряные струи — это слезы девушки, не выдержавшей разлуки с любимым и бросившейся со скалы в холодные воды Инзера.
Здесь Азия встречается с Европой.
Много раз, проезжая эти места, мы невольно обращали внимание на красивую острую вершину хребта Уралтау, чьи классические очертания очень напоминали заставку американской киностудии «Парамаунт пикчерс». Некоторые шутники тут же переименовали вершину в «Парамаунт Башкирчес».
Гора с трудным названием Арвякрязь (от речек Арвяк и Рязь) — высшая точка хребта Уралтау, по которому проходит граница между Европой и Азией. Ее высота — 1068 м, довольно приличная по нашим башкирским меркам. И. глядя на ее четкие, острые формы, мечталось: «Вот бы забраться туда, расставить ноги пошире и... оказаться сразу в двух частях света. Одна нога — в Европе, другая—в Азии.
И вот мечты сбылись. Мы, наверняка, первые из бирян покорили Арвякрязь. Её красота и особенно великолепный вид с высоты на Уральские горы превзошли все ожидания. Да, подъем был непростым, кое-кто с дрожью в коленях уже собирался вернуться назад. Но друзья помогли. Поднялись все. И восторг от увиденного наполнил сердца. Белые кварцевые глыбы, покрытые золотистым лишайником. Алый флаг, трепещущий на бирюзовом небе, и корявая от северных ветров лиственница, на ветвях которой колышутся сотни разноцветных ленточек, привязанных туристами на счастье. На небольшом пятачке вершины с трудом уместились 26 человек. И со всех четырех сторон горизонта — горы. Горы, тронутые мазками золотой осени. «Какая наша Башкирия красивая», — кто-то прошептал за моей спиной. Возражений не было ни у кого.
Башкирские алмазы — миф или реальность?
И все-таки главной целью нашей экспедиции были башкирские алмазы. Хотелось своими глазами увидеть алмазные шахты, потрогать, а еще лучше привезти для уроков географии алмазоносную породу и хоть одним глазком взглянуть на легендарные «камушки», о которых только читали.
А все началось со статьи в «КП» от 31 марта 2004 г. Вот несколько выдержек из нее. «Для мировой геологической общественности не является секретом тот факт, что на алмазном рынке планеты в скором времени может появиться крупнейший поставщик ценных кристаллов. Проведенный комплекс поисковых работ выявил на территории Ахмеровского участка, что находится в Белорецком районе РБ, более 30 алмазоносных объектов трубочного типа. Алмазы относятся к уральскому типу, то есть повышенной твердости, и ценятся очень высоко. По предварительным данным, потенциал Ахмеровского участка составляет от 1,5 до 3 млрд карат (карат — 200 мг). Для сравнения: запасы знаменитого Австралийского месторождения Аргайл оценены в 500 млн карат. В Уфимском геологическом музее выставлены 52 белорецких алмаза. На них может взглянуть любой желающий. Цветовая гамма найденных алмазов разнообразна: бесцветные, золотисто-желтые, дымчатые, коричневато-дымчатые, розовые. При стабильном финансировании добыча алмазов может быть начата уже в 2008 г., а на отдельных участках в 2006 г.».
И вот мы в деревне Кузгун-Ахмерово, не доехав до Белорецка около 20 км. Окрестности башкирского Кимберли фантастические. Деревня расположилась в межгорной котловине. Хребты с вершинами гор Малиновая, Кирель, Вишневая, Красно-желто-зеленая. Вершины гор — россыпи каменных глыб. Левее деревни — длинный залесенный хребет Яндык, как оказалось позднее — главное действующее лицо в этой «алмазной лихорадке».
Начали мы, естественно, с расспросов местных жителей. И удача улыбнулась довольно скоро. Нас отправили к человеку, который (о, чудо!) сам копал шахту для добычи алмазов. Коренастый, крепко сбитый, загорелый Раис Гайсин встретил нас сначала настороженно. Да и дел много в деревне: лошади потерялись – искал весь день, картошка подошла — копать пора. Но с каждой минутой знакомства он все больше оттаивал, настороженность сменилась удивлением и, наконец, одобрительно пожав руку, он сказал: «Я вижу, вы люди серьезные и любознательные. Я сам такой же. Приходите ко мне часов в 7 вечера. Я покажу вам шахту и расскажу все, что вас интересует».
Надо ли говорить о том, что мы с трудом дождались вечера, и, несмотря на усталость, после трудного восхождения на Кирель, подъехали к красивому двухэтажному дому Раиса. Хозяин уже ждал, и вот наш автобус снова упорно ползет по мокрым колдобинам хребта Яндык. Затем пешком около 3 км по совершенно разбитой вездеходами лесной дороге. Но время летит незаметно. Раис — великолепный рассказчик, язык его живописен и колоритен. Шесть лет он работал на шахтах Воркуты и 2 года – здесь мастером-проходчиком на алмазной штольне, единственный из села. Выкопали ее вручную, глубина сейчас 72 метра. Размеры штольни 3 x 2 метра. Добытую алмазосодержащую породу лебедкой в бадье поднимали наверх и выгружали в вагонетки. Далее путь ее лежал в г.Белорецк, где добытую породу, «песчаные» туффизиты, промывали, а алмазные «конкреции», как сказал Раис, величиной с орех, отправляли в Челябинск. Сам он лично кристаллы алмаза не видел, да и не до этого было, главное, чтобы бадья не пустовала.
Хорошо помнит Раис праздник, который устроили по случаю подъема на поверхность первой бадьи с туффизитами. Приехало много началь-ства, фотокорреспонденты, главный геолог разбил о железный бок бадьи бутылку шампанского. «Вот, смотри, все это на фото. Жаль, сейчас шахту законсервировали, говорят, деньги кончились». Я переснял эту знаковую фотографию своим «Зенитом». Кто знает, может, лет этак через «…надцать» ей цены не будет. Да и на уроках географии РБ теперь есть что показать. Как и кусок алмазоносной породы, который каждый из нас привез на память о Кузгун-Ахмерове. Честное слово, интересный образец. Темно-коричневый, на изломе видны золотые кубики, сверкающие кристаллики черного хрусталя (а может, алмазы!?), серебристые блестки слюды.
P.S. И все-таки мы нашли алмазы. Они ослепительно сверкали и переливались всеми цветами радуги на росистом зеленом лугу у речушки Буганак. Они были на каждом листочке, на каждой травинке, и даже нити паутин серебрились алмазами.
...Я держу в руках Ахмеровский туффизит, такой же, как и в Австралии, и в Пермской области на реке Вишера. Говорят, что в этой породе есть алмазы. Но на кой черт они нам, эти алмазы! В этой поездке мы увидели и приобрели нечто более ценное, чем эти блестящие камушки. Это чувство Родины, маленького, но очень дорогого для нас кусочка родины, имя которого — Башкирия.
