 | Травы медвяные |
|
|
|
|
«Башкирии, Башкортостан... республика лесов и полей, чистых рек и озер, республика Большой химии и нефти, край кумыса и знаменитого башкирского меда». Так еще совсем недавно писали в многочисленных путеводителях о нашей республике. Увы. Слава эта с тех пор заметно поблекла. Особенно больно было читать заметку в «Ленинце» в ушедшем году о том, что дотошные японцы, проведя тщательный анализ башкирского меда, нашей законной гордости и одного из источников поступления валюты, отказались закупать его. Причина известная – последствие применения гербицидов, пестицидов, газовых выбросов многочисленных заводов. Хочется надеяться, что мед тот был не из Бирского района.
Отказались японцы, ну что ж, это их дело, будем у себя реализовывать, по-моему, от избытка меда мы давно уже не страдаем, о чем говорят и цифры на рынках, ползущие все выше и выше. В чем дело? Одной из многих причин является, на мой взгляд, недостаток медоносов, то есть растений, дающих основной взяток для пчел. «Позвольте, – скажете вы, – а где же знаменитые липовые леса Башкирии, составляющие 30 процентов ее зеленого богатства?». Увы, на липу надежда плохая. Уж больно капризное это дерево, то дожди у нее нектар смоют, то выделений нет, хотя стоит сухая погода. Вот и прошлым летом липы стояли желтыми от обилия цветов, а пчелок на них раз-два, да и обчелся! Специально часами стоял под деревом и думал, кого же винить? То ли пчел-трудяг, то ли липу? Наверное, все-таки дерево виновато.
Могла бы выручить гречиха. До сих пор вспоминаю одну поездку в Уфу на «Икарусе». В районе д.Угузево справа от шоссе цвело белоснежное море гречихи. Через открытые окна по салону плыл невыразимо нежный, густой запах свежего меда, заставляя пассажиров восхищенно крутить носами. Но, к несчастью, пасека оказалась на противоположной от поля стороне, и уже через несколько минут лобовые стекла автобуса покрылись густыми подтеками нектара, в котором безжизненно распластывались разбивающиеся тяжелые пчелы, широкие щетки стеклоочистителя не справлялись со своей работой. Давно это было, и такую картину, я уже больше не встречал в районе, да и гречишные поля все реже и реже попадаются, как и сама гречка. А если и попадут, то, сколько ни крути носом, не несет почему-то прежним ароматом с этого поля. Может, сорта такие повелись, безнектарные?
Хорош во многих отношениях подсолнечник, и полей под ним у нас достаточно. Да ведь неувязка опять с ним. Возделывается он в основном как силосная, кормовая культура и поэтому скашивается в пору своего великолепия, нередко вместе с пчелами и другими опылителями. Остается надежда на разнотравье, но его тоже все меньше и меньше, ибо все больше выпасов, пашен, сенокосов. Что остается пчелкам после сенокоса, куда лететь за нектаром? А ведь впереди до осенних холодов еще больше двух месяцев.
Остается надежда на овраги, пустыри, неудобья, вырубки. Здесь можно встретить такие растения, которым я бы на месте пчеловодов поставил памятник. Не знаю, как у других, но у нас они здорово выручают. Это пустырник, синяк и кипрей. Растут они привольно, обильно, заселяя самые негодные и неподходящие для сельскохозяйственной деятельности места. Нектар дают щедро, почти не завися от капризов погоды. Вот и напрашивается вывод сам собой: надо располагать пасеку поближе к медоносам. Да вот только жаль, не всегда можно найти их в достаточном количестве, тем более все вместе. Что же делать?
Не открою Америки, если скажу, что нужно последовать совету: «если гора не идет к Магомету, тогда Магомет пойдет к горе», то есть засеять медоносами район вашей пасеки. Это, кстати, постоянно делает мой отец, занимающийся пчелами более 30 лет, а пример ему подсказал еще его отец, мой дед. Взяв лопату и грабли, копает и рыхлит он земельку и бросает осенью семена душицы и зверобоя, синяка и донника, белого клевера и мелиссы, лугового василька и кипрея. В пчеловодстве я не очень силён, но фитогеографией занимаюсь основательно. И чтобы не быть сторонним наблюдателем, решил выбрать из великого множества растений наиболее медоносные для наших условий.
Хочу предложить заинтересованному читателю ряд растений, которые проявили себя с наиболее положительной стороны. Некоторые из них довольно известные, и их можно встретить в нашем районе. Другие я привёз из своих многочисленных поездок по Советскому Союзу. Начну с экзотов. Из ранних медоносов великолепна белая акация (лжеакация, робиния). Цветёт она во второй половине мая или начале июня. Цветы белые в рыхлых длинных кистях, настолько душисты и богаты нектаром, что аромат цветущего дерева чувствуется на большом расстоянии. Весь наш двор благоухает, привлекая массу пчел, жуков, бабочек, шмелей. На юге белая акация давно славится как отличный медонос, давая до 500 килограммов и более меда с одного гектара, но вот то, что она прекрасно чувствует себя в наших условиях, явилось для меня откровением. Белая акация дает многочисленные отводки, разводится и семенами, которых я собрал большое количество. В начале акация растёт медленно, но с трёх-четырёх лет прирост за лето составляет более одного метра.
Поездка на Сахалин не прошла даром. Я стал обладателем еще одного удивительного растения, оказавшегося к тому же прекрасным медоносом. Это недотрога вильчатая, из благородного семейства бальзаминовых. У нее огромные розовые цветы-туфельки, рост более метра, толщина ствола достигает 3-4 сантиметров, и походит недотрога на маленькое деревцо. Поспевшие плоды при малейшем прикосновении с треском разлетаются на два-три метра в разные стороны, дружно прорастая весной. Для сахалинских школьников это любимое развлечение, и они прозвали недотрогу «бомбочкой». Что самое ценное у недотроги – цветет она с середины лета до самых морозов. У меня росло несколько кустов в саду, и пчелы летали за нектаром даже в сентябре в одну только сторону – к недотрогам, вылезая из ее цветов обильно осыпанные белой пыльцой, как мельники с мукомольни.
Из местных растений отличными медоносами зарекомендовали себя мордовник шароголовый и дербенник вязолистный. Носящий не очень благозвучное название мордовник является, как написано в одном журнале, «выдающимся медоносом». Вначале я культивировал двухлетний мордовник, дающий в первый год розетку, на второй – цветы. Но год пропадал зря, да и пчелы посещали его не очень охотно, зато весь он был облеплен осами. Но затем сумел достать семена многолетнего мордовника. Преимуществ у него намного больше: мощный рост до двух метров, обилие цветочных головок-ежиков, масса семян, падающих на землю и дружно прорастающих на следующую весну. Как и недотрога, он цветет во вторую половину лета до октября, когда медоносов мало. Никогда не забуду ошеломляющую картину впервые увиденного цветения мордовника. А было это солнечным днем в начале сентября. Воздух гудел от обилия пчел, был насыщен, густым пряным ароматом меда. Головки-ежики казались живыми от шевелящейся массы пчел, шмелей, жуков и особенно бабочек. Нектара хватало всем. Мощную конкуренцию пчелам в лесных условиях составляют на мордовнике осы, избавиться от них на пасеке так же трудно, как от колорадского жука. Нектаропродуктивность мордовника составляет до 600 килограммов с гектара.
Если ваша пасека находится у реки, озера, болота, то берите в помощники дербенник вязолистный (плакун-траву). Его розовые цветки обильно выделяют нектар, начиная с июня и кончая поздней осенью. Мед исключительно ароматный, темно-желтого цвета. Меня угощал им пасечник на берегу озера Дикое в начале сентября. Болотистые берега озера Дикое, а также каждая кочка, каждый островок соседнего озера Ялань-Куль были покрыты розовой пеной цветущего дербенника. Пчелы были настолько переполнены нектаром, что не могли перелететь озеро и массой падали в воду, на листья кувшинок, ползали по ряске. Надо ли говорить, что дербенник поселился и у нас на пасеке вокруг мочажин и болотец?
Много можно рассказывать о медоносах. Отличные результаты дали и левзея, и многолетние луки, особенно шнитт-лук. На очереди еще одна диковинка из северной Америки – эхинацея пурпурная. Её испытания, проведенные ботаническим садом Киевского государственного университета, показали, что эхинацея дает до 800 килограммов меда с одного гектара.
Вот такие мысли вызвала у меня заметка в «Ленинце» о башкирском меде. Может, не стоит так сокрушаться, а, взявшись всем вместе, возродить славу башкирского меда?
Вместо послесловия.
Лёт десять тому назад побывал я как-то со своими туристами-школьниками в Москве. Зашли, конечно, и в ГУМ, в продовольственный отдел. Глаза разбегались от обилия съедобных сувениров. Размышляя о том, что бы привезти пооригинальнее, мы не заметили, как к прилавку подошла группа иностранцев. В отличие от нас они долго не размышляли. Подойдя к продавцу, один из них произнес: «Башкир хани, плиз!»
Ну, все ясно! Американцы или англичане просят башкирского меду. Я уже хотел было прийти продавцу на помощь, как тот же иностранец достал записную книжку, морща лоб, прочитал по слогам: «Баш-корт ба-лы». Нужно было видеть наше удивление когда продавец тут же выложила на прилавок гору красивых пузатых стеклянных баночек, на этикетках которых были вытиснены эти два слова. С улыбкой и гордостью за свою республику смотрели мы, как исчезают в объемистых баулах дары башкирской земли. Это надо же, даже в Америке знают и ценят «Башкорт балы»! И за ценой не постоят. В пересчете на один килограмм у нас получилось аж 12 рублей!
Да, неужели все это было-было-было? А может быть, все-таки начнут брать наш мед иностранцы? Только хотелось бы мне, чтобы на этикетках было написано «Бирский мед» и чуть пониже и помельче: «натуральный, экологически чистый».
Отзыв на статью В.Киселева «Травы медвяные»
В повседневных заботах о хлебе насущном мы теряем ощущение радости жизни, перестаем ощущать свою неразрывную связь с природой, которую сами же и губим своим неразумным поведением. Что может остановить нас на краю пропасти, к которой мы стремительно приближаемся? Статья В.Киселева, по крайней мере, может сыграть роль тормоза на этом пути в ничто. В образной манере, в традициях хороших писателей-натуралистов отражена проблема прекрасного древнего труда человека – труда пасечника. Забудем о вечных, меркантильных подходах по принципу: что мы будем иметь от этого? – задумаемся: а мы что можем дать другим живым существам? Неужели мы только можем отбирать и разрушать?
Поднятые в статье проблемы затрагивают всех и отвечают на вопрос: чем мы можем помочь пчёлам, оказавшимся по нашей вине на краю гибели? Прекрасно описаны нестандартные для нашей республики медоносы, которые могут выращивать все, а тем более пчеловоды. Если земельная реформа, принятая российским парламентом, не будет задушена тоталитарным режимом и партийной бюрократией, можно надеяться, что возродится былая слава башкирских пчел и башкирского меда. От этого никому не будет хуже.
Работать нужно не только заставлять, гораздо важнее дать возможность работать для себя, а значит и для всех. Романтика труда пасечника отчетливо проявляется в статье «Травы медвяные...». Будем надеяться, что эту статью прочтут многие молодые люди, стоящие у выбора точки приложения сил. И выберут именно эту дорогу – через заросли кипрея, синяка, мордовника, мелиссы, через поросли акации и других прекрасных медоносов к светлой поляне, где стоят маленькие синие и желтые домики-ульи и кипит с утра да вечера работа наших крылатых тружениц-пчел.
О.ЗАПОЛЬСКИХ, кандидат биологических наук
